Заблудшая душа. Переселенец - Страница 58

Попытка стать в боевую стойку дари закончилась болью в пояснице и легким защемлением в шее. Оставив клинки на столике у стены – до зажимов дотянуться стало трудно, – я доковылял до рабочего стола и с облегчением опустился в мягкое кресло.

Минут через двадцать, когда боль в пояснице уже утихла, в комнату без стука вплыла Норна с подносом в пухлых руках.

– Дархат говорит, что спать вы не собираетесь, а поедете по делам, так что поесть все же надо. Я туточки ваш любимый паштет принесла и этой вашей курибы, бесовское зелье. А может, лучше травяного чайку по рецепту еще моей бабки? Чудесная вещь! – без умолку тарахтела Норна, накрывая на стол.

Судя по всему, генерал не был любителем чтения ни художественных, ни деловых текстов, поэтому на столе вполне хватало места для то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака. Кинжал, который Рольд разглядывал вчера днем, да так и забыл на столе, по мнению поварихи, можно было и на пол уронить. Причем совершенно «случайно».

– Норна!

– А что с этой железякой сделается. – Кухарка равнодушно пожала плечами, подняла кинжал и, положив его на пустой поднос, направилась к выходу.

– Норна!

Кухарка фыркнула и перегрузила кинжал на столик у стены – память генерала подсказывала, что подобные выходки происходили постоянно, и если кинжал покинет кабинет, то окажется в чулане, где, по мнению Норны, самое место всему этому металлолому.

Паштет действительно оказался чудесным, а чашка местного кофе буквально вернула меня к жизни.

Едва я закончил допивать курибу, в комнату также без стука – распустил прислугу генерал – скользнула молодая, но не очень красивая девушка. Притом худенькая, то есть совсем не во вкусе генерала, так что сложности в общении с нею не предвиделось.

Служанка помогла переодеться в более нарядный камзол с золотой бляхой на груди. На бляхе был изображен анфас усатой морды дракона, больше похожего на китайского, чем европейского представителя мифологии. Сначала я подумал, что это орден, но потом вспомнил, что это знак отличия генеральского чина.

Отсутствие этого знака на предыдущем камзоле было вполне объяснимым: ходить в бордель с этой штукой – не совсем хорошая идея.

Камзол не имел карманов, что наводило на мысли о панцире.

На легкий завтрак и переодевание ушло около часа, который в этом мире длился почти столько же, как и на Земле, по крайней мере по ощущениям. А вот сутки здесь были короче – двадцать колоколов, разделенные на четыре периода: послезакатный, послеполуночный, послерассветный и послеобеденный.

Когда Дархат с Лованом явились в кабинет для приведения генерала в подобающий вид, как раз прозвучал рассветный колокол, – и словно по команде за окном разлилось золотистое пламя восхода.

Легионеры выглядели как с картинки, особенно выделялся Лован: он сверкал как новенький бриллиантовый империал. Центурион, похоже, очень соскучился по форме и сейчас был на седьмом небе от счастья. Оба легионера экипировались стандартно: рельефные панцири с кольчужными юбками, перчатки с металлическими накладками, наручи, поножи и похожие на греческие шлемы, только без гребня и с откидными нащечниками. Почти все металлические части были серого цвета. Из оружия имелся прямой меч, немного длиннее и уже римского гладия. Он крепился у левого бока с помощью двух ремней – более широким поясным и тонким, через плечо. С правой стороны на том же широком ремне висел короткий кинжал.

Центурион отличался от десятника только выкрашенными в красный цвет нащечниками и тремя серебряными наконечниками стрел, выгравированными на левой стороне панциря. Так как теперь Лован входил в личный штаб генерала, он спокойно нацепил старые знаки различия. На это ему давала право татуировка в виде силуэта взмахнувшего крыльями дракона на виске и трех стрел на щеке. Стрелы не имели окантовки тернового венка преступника, да и лиственный венец отставного ветерана тоже отсутствовал.

Интересно, почему?

– Красавцы, – не удержался я от восхищения, получив в ответ салют в виде четкого удара закованного в стальную перчатку правого кулака по левой груди чуть ниже знаков различия. – И куда это вы так вырядились?

– Ну так ведь мы к императору едем, – неуверенно сказал Дархат.

– Ты что, уже мысли читать научился?

– Дык вон у Лована спросил.

– Случилось чудо и немой заговорил! – сам не знаю почему разозлился я.

– Зачем заговорил? Хватило легионерских знаков. Чего же тут мудреного? А вы сами как с ним общались?

Ага, значит, у легионеров был свой вариант языка жестов. Попытка напрячь подпорченную старостью память выдала только один знак, который я тут же продемонстрировал Дархату.

В боевых условиях оскорбления не приняты, но тихо показать подчиненному, что он «сильно не прав», можно фигурой из пальцев, похожей на «козу».

Дархат надулся.

– Сколько раз я говорил тебе, чтобы не лез не в свои дела? – И ведь генерал действительно не единожды одергивал слишком любопытного ординарца. – Ладно, чего уж там. Давайте одеваться.

Панцирь генерала имел такой же «телесный» рельеф, как и легионерский, только играл чистым серебром покрытия. С места, где у легионеров находились наконечники стрел, скалилась уже знакомая золотая морда дракона. Да и кольчуга на юбке имела более тонкое плетение. Нащечники шлема, который Дархат держал в руках, также были золотыми. Весь этот наряд дополнял алый плащ.

Немного вычурно, но не так уж безвкусно. Правда, напрягала необходимость таскать все это железо, но никуда не денешься – традиции.