Заблудшая душа. Переселенец - Страница 53

К оглавлению

53

С большим трудом, но все же получилось направить руку потерявшего контроль юнца в нужную сторону. Клинки столкнулись, и ткань сновидения вздрогнула. Неторопливые изменения и так не самого милого лица дари ускорились – и передо мной оказался уже какой-то воплощенный ужас с гигантскими мечами.

Уколы, выпады, уходы и контратаки – все это сопровождалось неизменными поражениями и неприятным звуком вспарываемой плоти и хлюпаньем крови. И все же кое-чего добиться удалось. Через некоторое время изменился не только мой соперник, но и сам Хувла. Попадавшие в поле зрения руки стали крепче и явно принадлежали более взрослому одари.

Победить мне так ни разу и не удалось, но избиение младенцев уже начало напоминать нормальный бой. Одно дело, когда забивают беззащитное, скрюченное от страха существо, а другое – кошмарная, бесконечная, но вполне достойная схватка.

Постепенно количество противников увеличивалось, пространство сна все больше заливалось разноцветной кровью всевозможных монстров. Новые противники использовали не только клинки, но и зубы, когти, да и вообще какие-то клешни и шипы. Устать во сне было невозможно, но какое-то отупение и обреченность все же проступали.

Под конец я вообще увяз в каком-то месиве из сочащейся крови, плоти и внутренностей. Я тонул в этой квинтэссенции смерти и мерзости, поэтому «вызов на задание» воспринял с большим облегчением. Даже стало интересно, кого мне приготовили на этот раз.

Глава 5
Генерал

Любой человек с годами задумывается о том, что именно отбирает у него старость. Уходит энергичность, тело покидает сила, и то, что так легко давалось в юности, кажется невозможным в среднем возрасте, не говоря уже о старости. Но практически никто, за исключением внезапно заболевших людей, не понимает глубины этой пропасти. Изменения происходят постепенно, и мы привыкаем к потерям, относясь к ним обыденно.

Болело буквально все. И боль была не чета той, что приходит от усталости или ранения, – там все понятно, осознание временности этих ощущений работает как мощное обезболивающее. А в данном случае надеяться было уже не на что, и контраст ощущений попросту пугал.

Старость – не радость, по-другому и не скажешь.

Рассматривать старое и дряблое тело как-то не хотелось, но случайный взгляд показал, что все не так уж плохо. Да, это был старик, но вполне крепкий, и обстановка в комнате говорила, что он еще «о-го-го».

Новая память постаралась шарахнуть меня всем объемом доступных сведений из жизни этого человека, но я уже привычным усилием воли пресек эту попытку, отдавая предпочтение текущей информации.

Пентаграмма на полу и россыпь знаков на теле были стандартными, а вот интерьер помещения вызывал интерес – особо интриговала композиция из большой кровати и закутавшейся в прозрачный пеньюар хтарки.

Это что-то новенькое. Явная обстановка бордельного нумера и наряд Яны не оставляли вариантов, а сделанные выводы не позволили удержаться от улыбки, что тут же было замечено девушкой.

– Будешь скалиться – я тебе кое-что оторву, – грозно заявила Яна, но, не удержавшись, все же завернулась в покрывало.

– Ну вот, взял и все испортил, – наигранно вздохнул развалившийся в глубоком кресле Карн. – Скажи, Ван, ты можешь хоть раз появиться нормально, без скандала?

Только сейчас я заметил, что, кроме нас с милой хтаркой, в комнате находится почти вся команда, за исключением графа. До моих слов все занимались созерцанием, что не удивительно: Яна в прозрачном пеньюаре – это нечто сверхъестественное.

– Карн, хоть убей, но не могу объяснить, почему вид твоих бакенбардов вызывает у меня желание сделать какую-нибудь гадость, – не остался я в долгу, с кряхтением поднимаясь на ноги.

Судя по тому, что Карн, Лован и профессор были одеты, ворох одежды на стуле принадлежал мне, или, точнее, генералу Рольду Сакнару.

Вот те раз! Это куда ж мы полезли-то, а?!

В небольшую, открытую чисто автоматически щель ринулась память генерала. Марши, битвы и победные загулы бравого вояки в кабаках и борделях могли объяснить многое в его личности, если бы это кого-нибудь интересовало, – сейчас меня, а если быть точнее, нового главу княжеской охранки, занимали дела императора и дари. Ну не для простой же компрометации старого генерала Яна разыгрывала из себя проститутку.

Копаясь в полустертых обыкновенным склерозом воспоминаниях, я пытался натянуть на себя одежду генерала, но получалось это плохо, и не только потому что такой фасон мне не был привычен – сказывалось состояние суставов и немаленький животик.

Граф, как всегда, появился подобно урагану. Двери с треском распахнулись, и в комнате сразу стало тесно от вскочивших на ноги боевиков. Урген не стал проявлять подобострастия и продолжал стирать свои «художества» с досок пола.

Я тоже суетился, потому что был занят очень важным делом – натягиванием носков, которые больше напоминали шерстяные чулки.

– Яна, в чем дело? – хмуро осведомился граф.

Девушка моментально отбросила покрывало, вновь позабыв о стеснительности, и начала помогать мне облачаться в генеральский камзол. Довольно просторно, специально для немного обрюзгшего тела, пошитая одежда сидела хорошо и выглядела импозантно. Хотя генерал и не был любителем красоваться, статус все же обязывал его посещать дорогих портных. А вот из украшений на нем был лишь перстень с силуэтом готовящегося к броску зверя.

О том, что хтарка обладает злопамятностью и характером камышовой кошки, напомнил довольно крепкий захват очень изящными пальчиками одной очень ценной части генеральского организма. Пронзительный взгляд и хищный прищур обещали много «ярких впечатлений», и я в очередной раз напомнил себе, что женщины, тем более такие, как Яна, никогда не забывают обид и не очень хорошо помнят добро. Впрочем, я знал, что это больше показное.

53